Loading ...

Cari compagni,

porto a tutti voi il saluto fraterno del nostro Partito, CSP-PC (Italia) e, a nome di tutti i suoi militanti, ringrazio gli organizzatori di questo importante incontro.

Quasi un anno è trascorso dal nostro ultimo incontro, un lasso di tempo che ha visto l’aggravamento ulteriore della crisi generale del capitalismo, il peggioramento delle condizioni di vita e di lavoro delle masse popolari, l’incremento delle minacce di guerra e delle aggressioni imperialiste.

Un bilancio, nel complesso, ancora fortemente negativo per il movimento operaio, che non è stato in grado di arrestare il proprio arretramento sotto i colpi dell’attacco messo in atto dalla borghesia per cercare di arginare gli effetti della crisi capitalistica e scaricarli sulle spalle dei lavoratori. Sono ancora troppo frammentati e poco coordinati tra loro i momenti di resistenza sociale messi in atto. Salvo rari casi, è stata debole l’azione di diffusione della proposta comunista per un’uscita rivoluzionaria dalla crisi e scarsa la capacità di convincimento delle masse, nonostante il buon grado di analisi ed elaborazione che la parte più avanzata del MCI ha saputo raggiungere. In altre parole, abbiamo incontrato difficoltà di traduzione della teoria rivoluzionaria in prassi rivoluzionaria.

Consideriamo un dato acquisito che la crisi che ci troviamo ad affrontare sia il risultato della definitiva maturazione della contraddizione fondamentale e insanabile del modo di produzione capitalistico, tra carattere sociale della produzione e appropriazione privata del prodotto, che oggi si manifesta nella forma di crisi di sovrapproduzione e sovraccumulazione. E’ ormai evidente che il capitalismo monopolistico non riesce più a riavviare positivamente il ciclo di riproduzione e accumulazione, come aveva fatto con relativo successo in passato e che questa sua contraddizione fondamentale può essere risolta solo attraverso il mutamento rivoluzionario del modo di produzione stesso. Il prolungamento dell’agonia del capitalismo moribondo può solo determinare un insostenibile e inaccettabile immiserimento dei popoli. Questo è particolarmente evidente nel capitalismo europeo.

L’Unione Europea si presenta come un conglomerato imperialista transnazionale, cioè come un blocco di stati imperialisti, disomogenei quantitativamente per livello di sviluppo industriale e per grado di accumulazione, ma omogenei qualitativamente per il carattere monopolistico del capitale e della proprietà dei mezzi di produzione. L’elemento unificante che li tiene insieme è una relativa comunanza di interessi delle classi dominanti dei paesi che ne fanno parte, comunque in competizione tra loro: la spinta ad una maggiore concentrazione del capitale; la necessità di creare un mercato interno più vasto di quello strettamente nazionale, tramite forme di unione doganale, monetaria e bancaria; l’esigenza di acquisire maggior peso nell’ambito della generale concorrenza interimperialistica per il controllo delle risorse, dei mercati e delle vie di comunicazione; la volontà di attuare a livello di ciascun paese forme di sfruttamento del lavoro più pesanti, mascherandole come misure “oggettivamente necessarie” o “imposte” da un’insindacabile volontà esterna e superiore; l’intenzione di comporre il conflitto tra gli “appetiti” delle diverse borghesie nazionali in modo incruento, senza ricorrere all’uso delle armi, come accadeva nel passato. Questo non elimina la competizione tra stati imperialisti all’interno del conglomerato, ma semplicemente ne cambia la forma e i modi con cui questa si manifesta, per cui regolarmente accade che gli stati membri più forti cerchino di cannibalizzare quelli più deboli.

Dall’introduzione della moneta unica, le politiche economiche che l’Unione Europea, cioè il capitale monopolistico industriale e finanziario europeo, impone ai popoli dei paesi aderenti ruotano sostanzialmente sui seguenti cardini:

1)    rigore di bilancio, abbattimento del rapporto deficit/PIL e rientro del debito pubblico;

2)    contenimento dell’inflazione;

3)    fiducia nella presunta capacità di autoregolazione del mercato.

Alla base di queste politiche vi è il tentativo di mantenere una relativa stabilità dell’euro, rendendolo capace di guadagnare la fiducia dei mercati e di strappare al dollaro il ruolo di mezzo universale dei pagamenti internazionali, in una visione monetarista in cui il denaro viene considerato il regolatore supremo dell’economia. I marxisti sanno bene che il primo mobile di qualsiasi economia è la produzione. Se non vi fosse produzione di merci, non vi sarebbe scambio e, quindi, non vi sarebbe esigenza del denaro come equivalente generale di scambio delle merci. La quantità d’equilibrio di moneta circolante è quindi funzione della quantità di merci prodotte, non viceversa, tant’è vero che le crisi di sovrapproduzione, quando l’offerta di beni supera la domanda, generalmente rischiano di innescare pericolosi fenomeni deflattivi, cioè di deprezzamento delle merci rispetto al denaro. Lo squilibrio è determinato non dalla carente offerta di moneta, ma dall’eccessiva offerta di merci. Pertanto, in condizioni di mercato capitalistico, qualsiasi intervento delle autorità monetarie teso ad aumentare la massa di moneta circolante non è in grado di ripristinare l’equilibrio, in quanto non agisce sulla produzione. L’equilibrio può essere raggiunto solo al di fuori del modo di produzione capitalistico, del profitto e del mercato che lo caratterizzano, da un’economia socialista centralmente pianificata.

Se analizziamo i cardini delle politiche economiche dell’UE, non possiamo non rilevarne il segno di classe che le marca. La stessa introduzione dell’euro ha determinato un consistente trasferimento di quote di reddito dal lavoro al capitale. Questo fenomeno ha interessato tutti i paesi aderenti, anche se in misura differente per via delle diverse parità delle valute nazionali con l’euro, provocando una relativa omogeneizzazione verso l’alto dei prezzi in tutta la zona interessata. In Italia l’adozione dell’euro è stata particolarmente pesante per i lavoratori. Mentre i prezzi venivano convertiti con un rapporto di 1:1, salari, stipendi e pensioni subivano l’adeguamento al tasso di cambio 1:1937,26: il raddoppio dei prezzi ha determinato un dimezzamento delle retribuzioni! La rapina, evidente fin dall’inizio, tuttavia, non si è fermata a questo.

Le politiche di riduzione del rapporto deficit/PIL e di rientro dal debito pubblico, imposte dall’UE, agiscono principalmente sulla spesa pubblica e sulla fiscalità. In fase di recessione economica, quando il PIL decresce, l’unica via per ridurre il rapporto deficit/PIL, non essendo possibile agire sul denominatore, rimane l’abbattimento del deficit, cioè la riduzione della spesa e l’aumento delle entrate. La riduzione della spesa pubblica si traduce, di fatto, in tagli drastici al finanziamento di servizi essenziali, quali istruzione, sanità, trasporto pubblico, ricerca scientifica, infrastrutture necessarie allo sviluppo, assistenza e previdenza, mentre non vengono minimamente toccate le voci di spesa riguardanti i trasferimenti, a vario titolo, dallo Stato alle grandi imprese e alle banche private, o le missioni di guerra, o l’acquisto di nuove armi, o le grandi opere inutili. Le defiscalizzazioni e le decontribuzioni, tra l’altro, avvantaggiano le grandi imprese, ma contribuiscono a peggiorare i conti pubblici sul lato delle entrate, il cui aumento è ormai affidato a dismissioni e privatizzazioni del patrimonio pubblico del popolo e ad un insostenibile aumento della pressione fiscale, che sta strangolando lavoratori e ceto medio produttivo. Si tratta di misure che deprimono ulteriormente la domanda, amplificando gli effetti della crisi, ma consentono la sopravvivenza, parassitaria e assistita, dei monopoli e delle banche private, scaricando il fardello del loro mantenimento sulle spalle dei lavoratori e dei popoli, costretti a pagare un debito di cui non sono minimamente responsabili.

Con l’introduzione dell’euro, il debito pubblico è diventato il vero e proprio cappio al collo del popolo, determinato dall’uso di classe della leva fiscale e della spesa pubblica per sostenere il tasso di profitto del capitale monopolistico, industriale e finanziario. In Italia, il debito ha raggiunto quota 131,4% sul PIL. Strutturalmente, è composto per l’83% da titoli del debito pubblico, detenuti per l’87% da banche d’affari, fondi d’investimento, compagnie d’assicurazione, grandi imprese capitalistiche e, per oltre la metà, è posseduto da grandi investitori privati e fondi sovrani esteri. E’ evidente che il piccolo risparmio diffuso costituisce la minima parte, marginale e ininfluente, dei detentori di titoli del debito pubblico. Inoltre, stante il vigente meccanismo delle aste per il collocamento dei titoli del debito pubblico, è altrettanto evidente che l’accesso all’acquisto da parte dei piccoli risparmiatori può avvenire solo attraverso l’intermediazione di banche e brokers finanziari, che ovviamente lucrano sull’operazione. Queste considerazioni ci aiutano a capire la portata dell’operazione attuata facendo leva sul terrorismo mediatico scatenato sulla questione dello “spread”, cioè del differenziale tra il tasso di rendimento dei titoli pubblici nazionali in rapporto al bund, il titolo pubblico tedesco. Il mercato mobiliare è controllato e dominato da grandi gruppi concentrati di capitale finanziario, in grado di influenzarne l’andamento, mentre il piccolo risparmio è del tutto ininfluente e subisce soltanto le tendenze imposte da questi. Mentre il risparmiatore acquista il titolo in base al rendimento nominale della somma investita e si orienta su un arco temporale di breve periodo, il grande investitore punta a lucrare sulle differenze certe  tra prezzi d’acquisto e valori nominali dei titoli e su quelle, aleatorie ma maggiori, tra prezzi d’acquisto e aspettative di prezzi di vendita futuri, realizzabili probabilisticamente su un arco temporale più lungo. Data l’inversa proporzionalità, a parità di valore nominale, tra prezzo e rendimento dei titoli, è solo questa aspettativa di lucro a spingere al rialzo i tassi di interesse sul debito e, quindi, ad aumentare lo spread. Considerando il carattere transnazionale del capitale finanziario e l’enorme massa di denaro di cui dispone, non è difficile comprendere come riesca a spostare l’attacco speculativo da un paese all’altro, da un titolo sovrano all’altro. Che le oscillazioni dello spread non siano motivate da considerazioni diverse dalla massimizzazione del profitto, quali la “fiducia nella solidità dell’economia” del dato paese e altre fandonie simili, lo dimostrano i fatti. Il calo immediato dello spread nei casi in cui i ministeri economici di un paese annunciano una nuova ondata di dismissioni e privatizzazioni è dovuto alla creazione di occasioni alternative d’investimento, convenienti e appetibili per il capitale in cerca di impiego, che quindi si sposta dal mobiliare ad altri settori d’impiego. La “fiducia” non c’entra nulla. C’entra solo l’opportunità di saccheggiare il patrimonio reale di un paese. D’altro lato, l’operazione sullo spread ha coinciso con la concessione di prestiti da parte della BCE al sistema bancario privato al tasso agevolato dell’1%, fornendogli i mezzi per acquistare titoli del debito pubblico, lucrando la differenza tra il tasso passivo del prestito e i tassi nominali dei titoli di alcuni paesi, tra cui l’Italia, schizzati verso l’alto per la pressione speculativa di quegli stessi intermediari finanziari, con la complicità delle colluse agenzie internazionali di rating. Le banche private si sono arricchite ancora di più grazie all’intervento della BCE e il conto continua ad essere pagato dai lavoratori attraverso il prelievo fiscale con cui ciascun paese finanzia la BCE.

In Europa, la maggior parte dei debiti sovrani, compreso quello tedesco, è detenuta dalle banche private. Per questa ragione, scegliendo di non finanziare gli stati, l’Unione Europea e la BCE hanno regalato alle banche private, negli ultimi quattro anni, 4.500 miliardi di euro, l’equivalente della somma del debito di Portogallo, Spagna, Italia e Grecia, per ricapitalizzarle a spese dei popoli europei, senza alcuna garanzia in termini di effettivo risanamento degli assets in portafoglio, di trasparenza e veridicità dei bilanci e di reale abbandono delle azzardate pratiche speculative che avevano determinato il disastro, né, tantomeno, di risarcimento ai milioni di piccoli risparmiatori, pensionati e pensionandi, fraudolentemente derubati dei loro modesti averi con la bufala dei derivati.

Recentemente, la BCE e la Commissione Europea hanno creato il MES (Meccanismo di Stabilità Europea), al fine di controllare l’immissione di liquidità sui mercati e prevenire eventuali bancarotte o default, ma il prezzo che dovrebbero pagare i popoli degli Stati che facessero richiesta al MES di un intervento di sostegno sarebbe enorme in termini di privatizzazioni di beni pubblici, di pezzi di territorio, di tagli ai servizi essenziali, ai salari ed alle pensioni. Inoltre, il finanziamento pro-quota del MES è a carico della fiscalità generale degli Stati aderenti e non fa che peggiorarne la situazione debitoria e di ingiustizia distributiva.

Alla depressione della domanda conducono anche le politiche attuate dalla UE per contenere l’inflazione. La stabilità dei prezzi interni dovrebbe contribuire a fare acquisire competitività al sistema in un ambiente di generalizzata concorrenza internazionale e in condizioni di impossibilità di utilizzare lo strumento della svalutazione, ma in realtà viene perseguita colpendo e comprimendo i salari e le retribuzioni dei lavoratori allo scopo di trasferire maggiori quote di reddito dal lavoro al capitale. Una svalutazione competitiva dell’euro non viene neppure presa in considerazione perché contraria agli interessi della lobby finanziaria, politicamente predominante all’interno della borghesia monopolistica europea. Il martellante battage messo in atto dall’apparato di propaganda di Bruxelles, le “raccomandazioni” della BCE a firma Mario Draghi, ogni esternazione degli euronotabili, le insistenti richieste dei rappresentanti del grande capitale, concorrono a imporre la riduzione del costo del lavoro, nelle sue componenti salariale e fiscale-contributiva, quale unica via percorribile per controllare l’inflazione e aumentare la competitività, come se il costo del lavoro fosse l’unica componente determinante nella formazione dei prezzi e come se il prezzo fosse l’unica variabile che influisce sulla competitività. Questa non si basa esclusivamente sul dato quantitativo, ma anche e molto più efficacemente su quello qualitativo, a determinare il quale concorrono fattori come il grado di infrastrutturazione, il livello della ricerca scientifica, l’introduzione di innovazioni di prodotto e di processo, l’organizzazione del lavoro e delle risorse umane, la rete di distribuzione, l’assistenza al cliente, la capacità di credito, ecc.. Il potenziamento di questi fattori a scopo competitivo è impedito in parte dalle stesse politiche di rigore di bilancio, imposte dall’UE, ma, dall’altra parte, da un grande capitale, monopolistico e cartellizzato, che concepisce la concorrenza internazionale solo come guerra dei prezzi, restio a destinare risorse, soprattutto in fase di sovrapproduzione, all’innovazione e alla ricerca. Ricondurre il problema della competitività al solo costo del lavoro, quindi, è un approccio riduttivo e in mala fede. Certo, il costo del lavoro influisce sul livello dei prezzi, ma anche il profitto, nelle condizioni del mercato capitalistico, contribuisce a determinarlo. Mentre i lacchè del capitale si affannano a presentare la compressione dei salari e degli oneri sociali, quindi delle pensioni future, come unica via per la “ripresa”, nessuno osa mettere in discussione il profitto, diventato oggi una vera e propria “variabile indipendente”, intangibile e indiscutibile, neppure i sindacati, privi ormai di un orientamento di classe, imprigionati tra il corporativismo di categoria e la concertazione al ribasso.

La crisi ha rivelato l’inconsistenza dell’illusione circa la capacità di autoregolazione del mercato. Il mercato che l’UE ha idealizzato a fini propagandistici,  dove merci e capitali circolerebbero liberamente, mossi dal meccanismo benefico di una  libera concorrenza puntiforme, esiste solo nelle elucubrazioni degli economisti borghesi. Il mercato europeo è in realtà dominato da pochi gruppi monopolistici, altamente concentrati e cartellizzati tra loro, che impongono i propri interessi e la propria volontà, oltre che le proprie merci, ai popoli d’Europa; nessuna “libera concorrenza”, quindi. L’illusione è tale per il pubblico, non per gli attori. Alla deregolamentazione proclamata a parole fa riscontro nella realtà un’estrema e dettagliata regolamentazione dei sistemi economici nazionali e dei rapporti tra questi. Dal contingentamento delle produzioni attraverso la fissazione centralizzata di quote, ai criteri di stabilità finanziaria, fino all’inserimento nelle costituzioni dell’obbligo di pareggio del bilancio dello Stato, qualsiasi aspetto della vita economica è dettagliatamente disciplinato dalle fonti normative dell’UE, originanti principalmente da organismi non elettivi, quali la BCE, la Commissione Europea, l’Ecofin, ecc., che riflettono e attuano la volontà del capitale monopolistico transnazionale.

I Comunisti non possono che combattere con la massima fermezza l’Unione Europea per questo suo carattere di braccio politico-amministrativo delle borghesie europee, ma devono farlo con un’estrema chiarezza di impostazione teorica e pratica della lotta. Occorre che sia ben chiaro che, in questo gioco al massacro dei lavoratori, non esiste una borghesia nazionale più o meno colpevole delle altre. La borghesia di ciascun paese aderente all’UE è ugualmente responsabile delle politiche di rapina ai danni del lavoro, anche se partecipa alla spartizione delle spoglie in proporzione al suo peso specifico e alla sua posizione nella piramide imperialista. In qualsiasi banda di rapinatori, gli accoliti hanno diverse categorie di peso. Dobbiamo quindi sgombrare il campo da qualsiasi tentazione di condurre una battaglia, ad esempio, antitedesca, dove la Merkel fa la parte del cattivo e i vari Marchionne, Colaninno, De Benedetti, Squinzi, Marcegaglia, rappresentati dai vari Berlusconi, Monti e Letta, fanno la parte dei buoni e vengono assolti. Il grande capitale italiano è perfettamente inserito in queste logiche di competizione e di redistribuzione della ricchezza e riesce a trarne notevoli profitti, mentre il proletariato ed i ceti popolari italiani subiscono una doppia oppressione ed un doppio sfruttamento, quello da parte della propria borghesia nazionale e quello attuato dalle borghesie dei paesi collocati più in alto nella piramide dell’imperialismo europeo.

Bisogna abbandonare un uso improprio e fuorviante di termini come “colonialismo” e “sovranità nazionale”, applicati alle vicende interne dell’Unione Europea. Non dobbiamo dimenticare che proprio “questa” Europa è stata voluta dalle classi dominanti di ciascun paese aderente. Quando era ancora possibile rifiutare l’inserimento in costituzione del pareggio del bilancio, è stata la nomenclatura politica, espressione della borghesia nazionale, ad approvarlo con maggioranza quasi assoluta. Parlare di un presunto disegno coloniale significa negare ogni responsabilità della borghesia nazionale. Allo stesso modo, affermare che “occorre ripristinare la sovranità nazionale”, significa non rendersi conto che la borghesia non l’ha mai persa, ma ha deciso sovranamente, in quanto detentrice del potere, non di “rinunciare a quote di sovranità”, bensì di centralizzare alcune funzioni, concentrandole nell’UE; se non si capisce questo, si finisce per accettare per buono l’alibi che la borghesia stessa propone. Peggio ancora se si parla di “sovranità popolare”: non si può ripristinare ciò che non è mai esistito.

L’irriducibile opposizione dei Comunisti all’Unione Europea e alla NATO, che sempre più si caratterizza come il suo braccio militare, assieme ad una strenua difesa degli interessi immediati della classe operaia e degli strati popolari produttivi, deve porsi in modo realistico gli obiettivi dell’uscita da entrambi questi organismi imperialisti e dal sistema dell’euro, del loro smantellamento e dell’azzeramento unilaterale del debito pubblico, della nazionalizzazione di banche e monopoli. La constatazione dell’irriformabilità del capitalismo in generale, quindi anche di quello europeo, segna il punto di rottura irrevocabile tra i Comunisti e gli opportunisti del Partito della Sinistra Europea. Non si può pensare che sia possibile ristabilire semplicemente lo status quo precedente, che la borghesia stessa ha scelto di abbandonare, né che vi siano ancora spazi per un riformismo che non ha più mezzi materiali per attutire il conflitto di classe. L’unica via percorribile per cambiare l’Europa ed evitare povertà di massa e barbarie è il rovesciamento rivoluzionario del capitalismo e l’instaurazione del potere proletario. Questo obiettivo non può che essere perseguito attraverso uno stretto coordinamento, politico e operativo, dei Partiti Comunisti e Operai dell’area, che ne rafforzi l’unità ideologica e politica con un intenso lavoro di analisi delle problematiche europee, di studio e di elaborazione di adeguate tattiche e forme di lotta praticabili nelle date condizioni, che sfocino in incisive azioni comuni e congiunte delle avanguardie proletarie di ogni paese.

Per questo salutiamo con soddisfazione l’istituzione del Gruppo di Iniziativa dei Partiti Comunisti e Operai Europei sui temi dell’Europa, a cui aderiamo con convinzione, perché crediamo che possa apportare valore aggiunto alla lotta rivoluzionaria per il socialismo-comunismo con la sua attività e il suo esempio, utile anche al di fuori dei ristretti confini dell’Unione Europea.

———————————-

Dear comrades,

I forward you the brotherly greetings of our party, Communists People’s Left-Communist Party of Italy. On behalf of all our militants, I would like to thank the organizers of this important meeting.

Almost one year has passed since our last meeting. During this time, the general capitalistic crisis has deepened, life and work conditions of the people’s masses have worsened, imperialist war threats and aggressions have continued.

The balance, on the whole, is still strongly negative to the workers movement that has not been able to stop its retreat under the strokes of the attack implemented by the bourgeoisie in the attempt to stem the effects of the capitalist crisis and make the workers to pay for them. The incidents of social resistance put in place are still too fragmented and insufficiently coordinated. Despite the high degree of analysis and elaboration that the most advanced part of the International Communist Movement has been able to reach, the action of spreading the Communist proposal for a revolutionary overcome from the crisis has been weak and the ability to persuade the masses has been poor. In other words, in most countries we have faced a difficulty to translate the revolutionary theory into a revolutionary praxis.

We consider the economic crisis of capitalism as the result of the final ripening of its basic and incurable contradiction between the social character of production and the private appropriation of the product, and is expressing itself in the form of a crisis of overproduction and overaccumulation. It is now evident that monopoly capitalism is no longer able to successfully restart the cycle of reproduction and accumulation, as he had done with relative success in the past, and that his basic contradiction can be settled only through the revolutionary change of the mode of production itself. The prolongation of the agony of dying capitalism can only lead to an untenable and intolerable impoverishment of the people. This is particularly evident in European capitalism.

The European Union is an imperialist transnational conglomerate. It is a block of imperialist states, quantitatively inhomogeneous by level of industrial development and degree of accumulation, but qualitatively homogeneous under the monopolistic character of capital and ownership of the means of production. The unifying element that holds them together is a relative commonality of interests of the dominant classes of the countries belonging to it, even if they are competing with each other:  the boost to a higher concentration of capital; the need to build an internal market larger than the national one through forms of customs, currency and banking unification; the need to gain more weight in the general inter-imperialist competition to control resources, markets and routes of communication; the will to implement in each country heavier forms of exploitation, disguising them as “objectively necessary” steps, “imposed” by an outer and upper authority; the attempt to settle the conflict of the “appetites” of the different national bourgeoisies in a bloodless way, without the use of weapons, as happened in the past. This does not eliminate the competition among the imperialist states within the conglomerate, but changes the forms and the ways in which it occurs, whereby regularly happens that the strongest member states try to cannibalize the weaker ones.

Since the introduction of the euro, economic policies the European Union, namely the European financial and industrial monopoly capital, imposes on the peoples of the member countries, are revolving essentially on the following  hinges:

1)    budgetary austerity, reduction of the deficit/GDP ratio and government debt;

2)    curbing inflation;

3)    trust in the supposed self-regulation ability of the market.

At the core of these policies there is the attempt to ensure the stability of the euro, enabling it to gain the trust of the markets and replace the dollar as the universal means of international payments, according to the monetarist theory that considers money to be the supreme regulator of the economy.  Marxists know well that production is the prime mover of any economy. If there were no production, there would be no trade and, therefore, there would be no need for money as the general equivalent of goods. The balance quantity of circulating money is therefore a function of the quantity of goods produced, not vice versa, so much so that crises of overproduction, when the supply of goods exceeds the demand, generally are likely to trigger dangerous deflationary phenomena, namely a depreciation of goods in respect to money. The imbalance is caused not by a lack of money supply, but the excessive goods supply. Therefore, in conditions of capitalist market, any intervention of the monetary authorities based on the regulation of money stock is not able to solve the problem, as it does not act directly on the production. A steady balance can only be achieved beyond the capitalist mode of production, by a socialist and centrally planned economy.

If we analyze the cornerstones of EU economic policies we can not but detect the class mark they are characterized by. The same introduction of the euro has led to a substantial transfer of quotas of income from labor to capital. This has affected all the member countries, although to a different extent due to different parity of national currencies in respect to the euro, resulting into a certain upward prices homogenization throughout the concerned area. In Italy it has been particularly heavy. While prices were converted at a ratio of 1:1,000, wages, salaries and pensions underwent a conversion  at the official exchange rate 1:1,937.26: the doubling of prices caused the halving of wages! The robbery, obvious from the beginning, however, did not stop at that.

Policies, imposed by the EU to reduce the deficit / GDP ratio and the government debt,  act primarily on government spending and taxation. In the current economic recession, when GDP decreases and it is not possible to act on the denominator, the reduction of the numerator remains  the only way to reduce the deficit / GDP ratio. That means to reduce spending and to increase revenue. In fact, the reduction of government spending results into drastic cuts to the funding of essential services, such as education, culture, healthcare, public transport, scientific research, infrastructures needed for development, welfare and social security, while nobody disputes the expenditure items, related to the various transfers of funds from the state to large capitalistic companies and private banks, or the military missions, or the purchase of new weapons, or the unnecessary large public works.

The tax and social charges exemptions favor large companies, but they contribute to worsen public finances on the revenue side, whose increase is now entrusted to divestitures and privatization of public assets and an unsustainable tax burden that is strangling workers and productive middle strata. These steps depress further the demand, amplifying the effects of the crisis, but they allow the parasitic and assisted survival of monopolies and private banks, indirectly subsidized by taxpayers. This way the workers and the people are obliged to repay a debt they are not responsible for.

With the launch of the euro, the government debt has become the real noose around the neck of the people, because of the classist use of taxation and public spending to support the profit rate of industrial and financial monopolistic capital. In Italy, the debt has reached 131.4% of GDP. Structurally, it is composed for 83% of government debt bonds, held for 87% by merchant banks, investment funds, insurance companies, large capitalist enterprises, and for 52.4%, is owned by foreign large private investors and sovereign wealth funds.

It’s evident that small savers are the smallest, marginal and irrelevant part of government debt bonds holders. It is equally clear that, because of the auction-based mechanism of government debt bonds sales, the access to their purchase by small savers can happen only through the intermediation of banks and financial brokers that obviously make profit on this operation. These considerations help us to understand the scale of the operation carried out leveraging on media terrorism, unleashed on the issue of the “spread”, ie the differential between the payable interest rate of national government bonds and the one of German government bonds. The securities market is controlled and dominated by concentrated groups of big financial capital, able to influence the trend, while small savings is completely irrelevant and only undergoes the trends set by them. While the saver buys the bond basing on the nominal yield of the amount invested, the large investor seeks to profiting on the difference between today’s purchase price and future expected market value of the bond. Given the inverse proportionality, at an equal nominal value, between price and yield of the bonds, it’s just this expectation of profit to push down the purchase price, pushing up at the same time the interest rates on the debt, increasing the spread and making heavier the cost of the debt. Considering the transnational nature of financial capital and the enormous amount of money at its disposal, it is not difficult to understand how it can get the hugest profit, rapidly moving the speculative attack from one country to another, from one sovereign bond to another. The fluctuations of the spread are not motivated by considerations other than the maximization of profit, such as “confidence in the soundness of the economy” of the given country and other similar tall tales, as evidenced by the facts. The immediate drop of the spread in those cases where a country’s economic ministries announce a new wave of divestitures and privatization is due to the creation of alternative investment opportunities, convenient and attractive to capital, which therefore moves from securities to other areas of investment. “Trust” has nothing to do with this, only the opportunity to plunder the real assets of a country has to do. On the other hand, the operation on the spread coincided with the granting of loans by the ECB to the private banking system at the subsidized rate of 1%, providing them with means to purchase government bonds and make profit on the difference between the rate of the loan and the nominal interest rates of the bonds of some countries, including Italy, rocketed upwards because of the speculative pressure of those same financial intermediaries, and the collusion of the international rating agencies. As a result, private banks have enriched themselves even further thanks to the intervention of the ECB and the bill continues to be paid by workers through the tax levy with which each country is funding the ECB. In Europe, most of the sovereign debts, including the German one, are held by private banks. For this reason, choosing not to fund the states, the European Union and the ECB have given to private banks, in the last four years, 4,500 billions euro, the equivalent of the sum of the public debt of Portugal, Spain, Italy and Greece, charging this recapitalization to the peoples of Europe, without any guarantee of an actual remediation of the assets in their portfolio, transparency and veracity of their balance sheets and actual termination of those risky speculative practices which led to the disaster, let alone the compensation to the millions of small savers, pensioners and retirees, fraudulently robbed of their modest belongings with the scam of derivatives.

Recently, the ECB and the European Commission have created the ESM (European Stability Mechanism), in order to control the injection of liquidity in the markets and prevent bankruptcies or defaults. The peoples of those states, that would apply for ESM support, should pay an enormous price in terms of privatization of public assets, pieces of territory, cuts of essential services, salaries and pensions. Moreover, the funding of ESM is covered by the general tax revenues of the member states and worsens their debt situation and distributive injustice.

EU policies in order to curb inflation also lead to the depression of demand. The stability of internal prices should help the system to become more competitive in an environment of generalized international competition and in conditions of impossibility to devalue, but in facts is pursued by compressing salaries and wages with the purpose to transfer a larger part of income from labor to capital. Competitive devaluation of the euro is not even taken into consideration because it opposes  to the interests of the financial lobby, politically prevailing inside the European monopolistic bourgeoisie. The relentless battage put in place by Brussels apparatus of propaganda, the ECB “recommendations” signed by Mario Draghi, any pronouncement by the euro-economists, the insistent requests by the big capital are depicting the reduction of labor costs, of both its components, wage and tax and social charges, as the only way to control inflation and increase competitiveness, as if labor costs were the only determinant in prices formation, and as if prices were the only variable influencing competitiveness. Even from a bourgeois point of view, this last is not based solely on quantitative data, but also, and much more effectively, on qualitative factors, such as the degree of infrastructuring, the level of scientific research, the introduction of product and process innovations, work organization and human resources, the distribution network, customer service, credit capacity, etc.. The enhancement of these factors in a competitive aim is prevented in part by the same policies of budgetary austerity, imposed by the EU, but on the other hand, by big capital, monopolistic and cartelized, that conceives international competition only as a war of prices and does not want to allocate resources to innovation and research, especially during a crisis of overproduction. Therefore, restricting the issue of competitiveness only to labor costs is a reductive approach in bad faith.

Of course, labor costs affect the price formation, but also profit does, in the conditions of capitalistic market. While the lackeys of capital are rushing to present the compression of wages,  social charges and future pensions as the only way to the “upturn”, nobody dares to question the profit, that has become a real “independent variable”, untouchable and indisputable, not even the Unions, now devoid of a class-oriented guideline, imprisoned between corporatism and downward concertation.

The crisis has revealed the inconsistency of the illusion about the self-regulation ability of market. The market that the EU has idealized for propaganda purposes, where goods and capital would circulate freely, moved by the beneficial mechanism of a free “point-shaped” competition, exists only in the speculations of the bourgeois economists. The European market is actually dominated by a few monopolies, highly concentrated and cartelized, which impose their own interests and wills, as well as their goods, on the peoples of Europe; no “free competition”, then. The illusion is only for the audience, not for the actors. Deregulation is proclaimed in words, but in facts an extremely detailed  regulation of national economies and relations among them has been established. From centralized production quota restrictions, to standards of financial stability, up to the inclusion in the constitutions of the obligation of State budget balancing: any aspect of economic life is governed by detailed EU regulations, originating mainly from non-elected bodies, such as the ECB, the European Commission, the Ecofin, etc.., which reflect and implement the will of the transnational monopoly capital.

Communists must fight in the strongest way against the European Union as the political-administrative wing of the European bourgeoisie, against its antipopular policies, against growing repressions of workers in general and communists in particular in certain countries,  but must do that through an extremely clear theoretical and practical definition of their struggle. It must be clear that in this game of social massacre, carried out by the EU, there is no national bourgeoisie more or less guilty than the others. The bourgeoisie of each EU member country is equally responsible for the policies of robbery against the work, even if they participate in the sharing of the spoils proportionally to their specific weight and position in the imperialist pyramid. In any band of gangsters, the acolytes are never physically identical! So, we have to clear away any temptation to set up an anti-German fight, for example, where Merkel would be the bad guy and the various Marchionne, Colaninno, De Benedetti, Squinzi, Marcegaglia, represented by Berlusconi, Monti and Letta, would make the good guys and be absolved. Italian big capital too is perfectly situated in this logic of competition and redistribution of wealth and is able to draw from them considerable profits, while the Italian proletariat and people’s strata suffer a double oppression and a double exploitation, by both their own national bourgeoisie and the bourgeoisie of the countries that are placed higher up in the pyramid of European imperialism. We have to cancel the improper and misleading use of such words as “colonialism” and “national sovereignty” relating to the internal affairs of the European Union. We should never forget that the dominant classes of each member country have wanted exactly “this” Europe. When it was still possible to reject the inclusion into the constitution of the obligation of the State budget balancing, the political nomenclature representing the national bourgeoisie approved it by absolute majority. Talking about a supposed colonial purpose means to deny any responsibility of the national bourgeoisie. Likewise, to say that “we need to restore national sovereignty,” means not to realize that the bourgeoisie has never lost it and sovereignly did not decide “to give up a part of sovereignty”, but to centralize some functions concentrating them in the EU; those who do not understand this, accept the false alibi that the bourgeoisie itself provides. Even worse if we speak of “popular sovereignty”: you can not restore what never existed.

The uncompromising opposition of Communists to the European Union and NATO, increasingly characterized as its military wing, must connect the strong defense of the immediate interests of the workers’ class and productive people’s strata  to the goals of withdrawal from both these imperialist bodies and the euro system, their dismantling, unilateral clearing of public debt, nationalization of banks and monopolies.

Capitalism, including the European one, is unreformable, it can be only overthrown. This conception marks the irrevocable breaking point between Communists and opportunists of the European Left Party. You may not think that you can simply restore the status quo ante the bourgeoisie itself chose to leave; nor that all is going on nowadays is simply a technical error of the system that can be corrected, when it is the rule of imperialist capitalism; nor that there are still spaces for a reformism that has no more material means to deaden the class struggle. The only way to change Europe and prevent mass poverty and barbarism is the revolutionary overthrow of capitalism and the establishment of the proletarian power. This goal can only be achieved by close political and operational coordination among the Communist and Workers Parties of the area, able to strengthen their political and ideological unity by an intense activity of analysis of the European problems, of study and development of appropriate tactics and forms of struggle practicable in the given conditions, and to result into effective joint actions of struggle, jointly carried out by the proletarian vanguard of each country.

For this reason we welcome the creation of the Initiative Group of European Communist and Workers Parties on European issues, that we join with conviction, because we believe it can bring added value to the revolutionary struggle for socialism-communism with its activities and its example, useful even outside the narrow boundaries of the European Union.

———————————-

Дорогие товарищи!

Передаю вам братский привет от нашей партии, Коммунисты Народные Левые — Коммунистическая Партия Италии. От имени всех наших членов, мне хотелось бы поблагодарить организаторов этой важной встречи.

Почти год прошел с момента нашей последней встречи. За это время общий капиталистический кризис углубился, условия жизни и труда масс народа ухудшились, угрозы империалистической войны и агрессии все продолжаются.

В целом, баланс по-прежнему остается сильно отрицательным для рабочего движения, которое не сумело приостановить отступление под ударами атаки, осуществляемой буржуазией в попытке ограничить последствия капиталистического кризиса и заставить трудящихся платить за них. Социальное сопротивление все еще слишком раздроблено и недостаточно скоординировано. Несмотря на достигнутый самой передовой частью Международного Коммунистического Движения высокий уровень анализа и теоретической разработки, популяризация коммунистических предложений для революционного выхода из кризиса была недостаточной, способность убедить массы оказалась слабой. Иными словами, в большинстве стран встречаются сложности в переводе революционной теории в революционную практику.

Мы считаем, что экономический кризис капитализма является результатом окончательного дозревания его основного и неизлечимого противоречия между общественным характером производства и частным присваиванием продукта, которое сегодня проявляется в форме кризиса перепроизводства и перенакопления. Сегодня очевидно, что монополистический капитализм больше не в состоянии успешно перезапустить цикл воспроизводства и накопления, как он сумел сделать в прошлом с относительным успехом и что его основное противоречие может решиться лишь революционным изменением самого способа производства. Продление агонии умирающего капитализма может только привести к невыносимому и недопустимому обнищанию народа. Это особенно очевидно глядя на европейский капитализм.

Европейский союз является империалистическим транснациональным конгломератом. Это блок империалистических государств, количественно неоднородных по уровню промышленного развития и степени накопления, но качественно однородных относительно монополистического характера капитала и собственности на средства производства. Объединяющим элементом служит относительная общность интересов господствующих классов стран-членов несмотря на то, что они конкурируют друг с другом: тенденция к более высокой степени концентрации капитала; стремление создать внутренний рынок, шире сугубо национального, путем форм таможенного, валютного и банковского объединения; попытка приобретения большего веса в общей межимпериалистической конкуренции за контроль мировых ресурсов, коммуникаций и рынков; намерение осуществлять в каждой стране более тяжелые формы эксплуатации, выдавая их за «объективно необходимые» меры, якобы «навязанные» какой-то внешней и высшей волью; попытка регулировать конфликт «аппетитов» разных национальных буржуазий мирным путем, без применения оружия, как бывало в прошлом. Это не устраняет соревнование между империалистическими государствами в рамках конгломерата, а только меняет формы их проявления, в результате чего регулярно бывает, что самые сильные государства-члены пытаются пожирать более слабых.

С момента введения евро, экономическая политика, которую Европейский Союз, то есть европейский финансовый и промышленный монополистический капитал, навязывает  народам стран-членов, вращается в основном на следующих петлях:

1)    бюджетная строгость, понижение отношения государственного дефицита к ВВП, сокращение государственного долга;

2)    сдерживание инфляции;

3)    доверие в предполагаемой способности саморегулирования рынка.

В основе этой политики лежит попытка обеспечить стабильность евро, чтобы позволить ему завоевать доверие рынков и заменить доллар в качестве универсального средства международных расчетов, в соответствии с монетаристской теорией, рассматривающей деньги, как высший регулятор экономики. Марксисты хорошо знают, что производство является первичным двигателем экономики любой страны. Если бы не было производство, не было бы никакого обмена и, следовательно, не было бы никакой необходимости в деньгах как всеобщий эквивалент товаров. Поэтому, равновесное количество денежной массы является функцией количества товаров, а не наоборот. Это доказывают кризисы перепроизводства, когда предложение товаров превышает спрос, в связи с чем, в большинстве случаев, начинаются опасные процессы дефляции, то есть обесценивания денег по отношению к товарам. Этот дисбаланс определяется ведь не недостаточностью денежной массы, а от избытка предложения товаров. Следовательно, в условиях капиталистического рынка, никакое вмешательство финансовых властей, основанное на регулировании денежной массы, не сможет решить проблему, поскольку не действует непосредственно на сферу производства. Стабильное равновесие может быть достигнуто только за пределами капиталистического способа производства социалистической и централизовано-плановой экономической системой.

Анализируя экономическую политику Евросоюза нельзя не заметить ее классовый характер. Само введение евро привело к значительному переводу дохода от труда к капиталу. Это произошло во всех странах, входящих в Евросоюз, хотя в разной степени в связи с разными курсами национальных валют к евро и привело к относительному повышению и выравниванию цен во всей еврозоне. В Италии введение евро было особенно травматично. Цены были конвертированы в отношении 1 к 1.000, а зарплаты и пенсии — по официальному курсу 1 к 1.937,26: удвоение цен вызвало уменьшение в два раза заработной платы! Грабеж был очевиден с самого начала, но не ограничился этим.

Политика, проведенная Евросоюзом с целью сокращения отношения государственного дефицита к ВВП и и уменьшения государственного долга касается в основном бюджетных расходов и налогообложения. Во время экономического кризиса, когда ВВП не растет и, поэтому, невозможно рассчитывать на знаменатель, сокращение числителя остается  единственным путем для уменьшения дроби, то есть сократить расходы и увеличить сборы. В результате сокращается финансирование таких основных социальных услуг, как образование, культура, здравоохраниение, общественный транспорт, научное исследование, необходимая для развития инфраструктура, социальное обеспечение и пенсии между тем, как никто не оспаривает статьи расходов по фактическому субсидированию государством крупных капиталистических предприятий и частных банков, по военным миссиям, по заказам новых оружий, по ненужным крупным стройкам. Освобождение от оплаты налогов и социальных отчислений помогает крупным корпорациям, но ухудшает государственный бюджет по доходной части, которая сегодня восполняется только за счет приватизации государственного имущества и невыносимого налогового бремени, душащего трудящихся и продуктивные средние слои населения. Эта политика приводит к дальнейшему снижению спроса и усугубляет последствия кризиса, но позволяет паразитирующее существование монополий и частных банков, субсидированных налогоплательщиками. Таким образом капитализм принуждает трудящихся и народы Европы вернуть чужой долг, за который они не носят никакую ответственность.

С момента введения евро, государственный долг стал петлей на шее народа через классово целенаправленное использование налогообложения и государственных расходов, имеющее своей целью поддержку нормы прибыли монополистического капитала. В Италии государственный долг составляет 131,4% ВВП. По своей структуре, он состоит в размере 83% из облигаций государственного долга, 87% которых владеют коммерческие банки, инвестиционные фонды, страховые компании, крупные капиталистические корпорации; кроме того, 52,4% облигаций итальянского государственного долга находятся в руках иностранных крупных частных инвесторов и суверенных фондов.

Ясно, что мелкие вкладчики представляют собой наймалейшее, маргинальное и незначительное меньшинство владельцев облигаций государственного долга. Также ясно, что из-за механизма оптовой продажи облигаций через аукционы, маленкие вкладчики могут их покупать только через посредничество банков и финансовых брокеров, извлекающих дополнительную прибыль из этой операции. Эти соображения позволяют нам понимать реальный масштаб операции, проведенной с помощью террористической кампании, развязанной СМИ по поводу «спрэда», то есть дифференциала между процентами  доходности национальной и немецкой облигаций. Рынок ценных бумаг контролируется и управляется несколькими крупными концентрациями финансового капитала, способными определить его тенденции, между тем, как мелкие вкладчики совсем незначительны и могут только подвергаться «рынку», управляемому акулами. Мелкий вкладчик покупает облигацию, ориентируясь на ее номинальную доходность, а крупный инвестор намеревается извлечь прибыль из разницы между покупной ценой облигации и ее ожидаемой в будущем рыночной стоимостью. В силу обратной пропоциональности между ценой и нормой доходности облигации при ее равной номинальной стоимости, именно это преследование прибыли и толкает вниз покупную цену облигации, а вверх ее норму доходности и, соответственно, так называемый спрэд, повышая стоимость долга. Учитывая транснациональный характер финансового капитала и огромное количество денежных средств в его распоряжении, не трудно понять, какую прибыль он может извлечь быстрым переориентированием спекулятивной атаки с одной страны на другую, с одной государственной облигации на другую. Итак, колебания «спрэда» определяются только стремлением к максимальной прибыли. Соображения якобы о «доверии в солидность экономики» и прочяя подобная чушь ни причем, как доказывают факты. Моментальное падение «спрэда» как только экономические министерства какой-нибудь страны объявляют волну приватизаций объясняется тем, что создается возможность альтернативных прибыльных капиталовложений. Капитал тогда с рынка ценных бумаг перебрасывается на новый источник прибыли. «Доверие» тут опять ни причем, только возможность грабить реальное имущество страны причем. С другой стороны, кампания о «спрэде» совпало с предоставлением Евробанком льготного кредита частным банкам (1%), снабжая их денежными средствами для покупки государственных облигаций некоторых стран, включая Италию, чей процент доходности за то время вскочило вверх благодаря спекулятивного нажима тех же финансовых посредников при пособничесве международных рейтинговых агенств. Это позволило частным банкам извлечь колоссальную прибыль из разницы между процентом полученного кредита и процентами облигаций. В результате вмешательства Евробанка, частные банки еще больше обогатились, а счет продолжают оплачивать трудящиеся через налоги, частью которых каждая страна финансирует Евробанк. В Европе большинством суверенных долгов влядеют частные банки. Поэтому, за последние 4 года, Евросоюз и Евробанк, отказавшись финансировать государста, подарили частным банкам 4.500 миллиардов евро, сумму равную совокупности государственных долгов Италии, Греции, Испании и Португалии, не потребовав никакой гарантии по поводу действительного очищения и восстановления актива, ясности и правдивости балансов, действительного прекращения тех рискованных спекулятивных практик, которые привели к катастрофе. О компенсации миллионов мелких вкладчиков и пенсионеров, обманутых и лишенных своих скомных средств аферой деривативов, даже не заикались. Стоимость этой рекапитализации банков оплачивают народы Европы.

Недавно, Евробанк и Европейская Комиссия создали МЕС (Механизм Европейской Стабилизации) с целью предотвращения банкротств и дефольтов и контроля за вливанием наличных средств в систему. Народ страны, обращающейся к МЕС за помощью вынужден был бы дорого отплатить за нее приватитизацией государственного имущества и участков территории, сокращением социальных услуг, зарплаты и пенсии. К тому же и МЕС финансируется за счет системы налогообложения каждой страны-члена, что усугубляет несправедливость распределения и ухудшает состояние государственного долга.

Политика Евросоюза по понижению инфляции тоже ведет к снижению спроса. Стабильность внутренних цен должна помогать росту конкурентроспособности системы в среде обобщенной международной конкуренции и в условиях невозможности девальвации вылюты. На самом деле, она приследуется только путем сжатия зарплаты с целью большего перевода дохода от труда к капиталу. Девальвация евро не принимается во внимание, так как она противоречит интересам финансовой лобби, сегодня политически превалирующей среди европейской монополистической буржуазии. Бомбящая кампания брюссельского аппарата пропаганды, «рекомендации» Евробанка за подписью Марио Драги, любое заявление евроэкономистов, настойчивы требования представителей крупного капитала, описывают сокращение затрат на оплату труда, т. е. заработной платы и социальных отчислений, как единственный способ держать инфляцию под контролем и увеличить конкурентноспособность, будто бы затраты на оплату труда одни определяли ценообразование и цены одни влияли на конкурентноспособность. Даже с буржуазной точки зрения, на конкурентносопособность влияет не только цена, как количественная изменяемая, но и качественные аспекты, такие, как степень инфраструктуризации, уровень научного исследования, новаторство продукции и производственного процесса, организация труда и «человеческих ресурсов», сеть паспределения, обслуживание клиентов после продажи, кредитная способность, и т.п.. Усилению этих факторов припятствуют, с одной стороны, сама политика бюджетной строгости, проведенная Евросоюзом, а, с другой стороны, нежеланием капиталистических монополий и картелей вложить средства в новаторство и исследование, особенно в фазе кризиза перепроизводства. Поэтому свести вопрос конкурентноспособности к одним затратам на оплату труда является ограниченным и злоумышленным подходом.

Среди прочих изменяемых, не только затраты на оплату труда определяют ценообразование, но и прибыль тоже. Между тем, как лакеи капитала пытаются представить сжатие заработной платы, социальных отчислений и будущих пенсий как единственный путь к «экономическому подъему», никто не осмеливается оспаривать прибыль, ставшую сегодня единственной непркасаемой «независимой изменяемой». Не осмеливаются даже профсоюзы, лишенные классовой ориентации и зажатые между корпоративизмом и капилуляционным соглашательством.

Кризис показывает несостоятельность иллюзии о способности рынка саморегулироваться. Идеализированный пропагандой Евросоюза рынок, где якобы товары и капиталы свободно перемещаются в результате благотворного действия «точечной» свободной конкуренции,  существует только в умозаключениях буржуазных экономистов. На самом деле, европейский рынок доминирован несколькими крупными высококонцентрированными монополями и картелями, которые навязывают народам Европы как свою продукцию, так и свои интересы и волю: никакой «свободной конкуренции» нет. Иллюзия — только для зрителей, а не для актеров. Дерегулирование существует только на словах, а на самом деле установлена строгая и детальная регламентация национальных экономических систем и взаимоотношений между ними. От централизованного ограничения квот продукции, до критериев валбтной стабильности, вплоть до вписания в конституции обязательства сбалансирования государственного бюджета, любой момент экономической жизни регламентируется постановлениями Евросоюза, принятыми в основном его невыборными органами, как Евробанк, Европейская Комиссия, Совет министров финансов Европы и т. д., представляющими интересы и волю транснационального монополистического капитала.

Коммунисты должны строжайшим образом бороться с Евросоюзом как с административно-политической рукой европейской буржуазии, с его антинародной политикой, с нарастающими репрессиями трудящихся в общем и коммунистов в частности, имеющими место в некоторых странах. Это надо делать через крайне ясное, теоретическое и практическое, определение своей борьбы. Должно быть ясно, что ни одна буржуазия не является более или менее виноватой других в этой социальной мясобойне, устроенной Евросоюзом. Буржуазия каждой страны, входящей в Евросоюз, несет одинакувую ответственность за политику грабежа трудящихся, даже если участвует в распределении добычи пропорционально своему удельному весу и положению в империалистической пирамиде. Ведь в любой банде преступников, бандиты отличаются друг от друга по весу и росту, а все равно остаются бандитами! Итак не должно быть никакого соблазна устроить, например, антинемецкую кампанию, в которой Меркель играла бы роль злого, а разные Маркионне, Коланинно, Де Бенедетти, Скуинци, Марчегалья, представленные разными Берлускони, Монти и Летта — роль добрых, заслуживающих  прощение. Итальянский крупный капитал тоже полностью вписывается в этот механизм конкуренции и перераспределения и проявляет способность извлечь из него значительную прибыль, между тем, как итальянский пролетариат подвергается двойному гнету и двойной эксплуатиции: со стороны своей национальной буржуазии и со стороны буржуазии тех стран, которые стоят выше в пирамиде европейского империализма. Мы должны устранить неправильное и обманчивое употребление таких слов, как «колониализм» и «национальная суверенность» в отношении к внутренним делам Евросоюза. Мы не должны забывать, что господствующие классы всех стран Евросоюза захотели именно «эту» Европу. Когда еще можно было отказаться от внесения в конституцию обязательство сбалансирования госбюджета, политическая номенклатура национальноц буржуазии проголосовало за абсолютным большинством. Говорить о якобы существующем колониальном плане означает отрицать ответственность национальной буржуазии. Точно также, говорить, что «мы должны вернуть национальную суверенность» значит не понимать, что буржуазия ее никогда не теряля, а вполне суверенно не решила «отказаться от части суверенности», а просто решила централизовать некоторые функции, сосредотачивая их в Евросоюзе; кто не понимает это,  принимает за правду ложный алиби, придуманный самой буржуазией. Куда хуже, если говорить о «восстановлении народной суверенности»: нельзя восстановить то, чего никогда не было.

Бескомпромиссный отпор Коммунистов Евросоюзу и НАТО, все более характеризующемуся как его милитаристская рука, должен уметь соединить сильную защиту каждедневных интересов рабочего класса и трудового народа с целями выхода из обеих этих империалистических организаций и системы евро с песпективой их окончательного упразднения, одностороннего анулирования государственного долга, национализации банков и монополий.

Капитализм, в том числе и европейский, невозможно реформировать, его надо свергнуть. Именно это понимание и определяет непримиримый разрыв между Коммунистами и оппортунистами Партии Европейских Левых. Нельзя мечтать о восстановлении прежнего статус кво, от которого сама буржуазия отказалась. Нельзя верить, что происходящее является просто устраняемой технической ошибкой системы, когда это на самом деле является законом империалистического капитализма; нельзя думать, что есть еще место для реформизма, у которого больше нет материальных средств для притупления классовой борьбы. Единственный путь для изменения Европы и предотвращения массовой нищеты и варварства это революционное свержение капитализма и установление пролетарской власти.

Можно будет добиться этой цели только путем тесного политического и оперативного координирования Коммунистических и Рабочих партий региона, способного укрепить их политическое и идеологическое единство, глубоко анализируя европейские вопросы, изучая и развивая найболее подходящие тактики и формы борьбы в настоящих условиях, организовывая эффективные совместные акции борьбы, проводимые сообща пролетарскими авангардами в каждой стране.

Поэтому приветствуем создание Группы Инициативы Коммунистических и Рабочих Партий Епропы по европейским вопросам, в которую вступаем с полной убежденностью в том, что она принесет добавочную стоимость революционной борьбе за социализм-коммунизм. Ее деятельность и ее пример будут полезными и за узкими пределами Евросоюза.